Мисс хочет приключений? - Страница 19

— Не совсем так. — Кэрри серьезно посмотрел на нее. Он всегда смотрел в глаза людям, с которыми говорил о важных вещах. — Но очень близко к тому. Честно говоря, я не могу в вас разобраться до конца. Вы хотите многого, но боитесь показать, что этого хотите. И при всем вашем желании взять, вы не готовы дать взамен, оторвать что-то от себя. Возможно, поэтому вы и скрываете свои желания от других — чтобы не показаться эгоисткой. Мол, мне от вас ничего не нужно, но и вы от меня тоже ничего не получите… Правда, все это — лишь мои догадки. Разобраться в себе можете лишь вы сами, но, мне кажется, вы не слишком торопитесь это делать.

— Может, вы и правы. Я действительно не тороплюсь. И потом, я ненавижу самокопание — оно никого до добра не доводит. К тому же, на мой взгляд, это — высшая форма проявления эгоизма.

Здесь я с вами не соглашусь. Узнав больше о себе, о своих способностях, вы — я не имею в виду именно вас, скорее человека вообще, — можете больше дать окружающим. Поделиться своим опытом, лучше, конечно, положительным, а не отрицательным, — усмехнулся он. — Открыть свои способности и сделать так, чтобы они приносили пользу другим, а не только вам, задача не из легких. И, согласитесь, это мало похоже на «высшую форму проявления эгоизма».

— Да, пожалуй. — Сонда почувствовала, что ей становится все интереснее разговаривать с этим мужчиной. Он был очень убедителен, но не навязывал свою точку зрения. И совсем не выглядел нахалом, каким она увидела его тем злополучным утром. Хотя… тогда и она была далеко не на высоте. — Но сколько времени уйдет на это самокопание, прежде чем, простите за тавтологию, вы докопаетесь до собственных недр… У кого-то на это может уйти вся жизнь.

— Возможно. Наверное, нужно отметать лишнее и искать главное. Вся соль заключается в том, чтобы отличить это лишнее от главного и не перепутать их. Иначе весь процесс — псу под хвост… — Кэрри взглянул на часы и то, что он увидел, заставило его отставить в сторону недопитый кофе и подняться с земли. — Заболтался, — сказал он с досадой. — Сонда, мне пора идти, а вам придется остаться здесь одной на несколько часов.

— Что? — Сонда не верила своим ушам. Он опять собрался бросить ее одну в этом лесу. — Ни за что не останусь, я пойду с вами.

Начинается… Кэрри потер бровь. Нет уж — придется уговорить ее остаться. Задача не из легких, но стоит попробовать.

— Сонда, поймите, вы будете только мешать мне. Черт его знает, что может произойти.

— Вот именно этого я и боюсь. С вами что-то произойдет, а я останусь в лесу. Мне никогда не выбраться из этого леса, вы понимаете, никогда! Да и кому придет в голову искать меня здесь?

В голосе Сонды звучал неподдельный страх, заставивший Кэрри задуматься над разумностью ее доводов. А если она права? Может произойти все, что угодно. Чем черт не шутит — вдруг он действительно не вернется. Конечно, в самом худшем случае… Правда, если она пойдет с ним, то тоже подвергнется опасности. Но, по крайней мере, у нее будет больше шансов выбраться из передряги.

— Вы можете одеться так, чтобы не слишком привлекать к себе внимание?

— Нет, — огрызнулась Сонда. — Надену мини-юбку и туфли на шпильке.

— Это не так смешно, как вам кажется. — В его голосе звучали металлические нотки. — Так можете или нет?

— Я надену джинсы и футболку… — неуверенно произнесла Сонда, которая все еще не могла понять, чего от нее хочет Кэрри.

— Ваша прическа… — Кэрри окинул длинные черные волосы Сонды критическим взглядом. — Соберите волосы в пучок. И никакой косметики.

Сонда хотела было спросить, к чему такая конспирация, но вовремя вспомнила о том, что «лишних» вопросов задавать не имеет права. Она сделала все, как просил Кэрри, и была готова уже через пять минут.

— Оперативно, — похвалил ее Кэрри.

Ей была приятна его похвала, но подозрения не улетучивались. Что-то было не так во всей этой истории с покупкой идола. Зачем они остановились в лесу? Почему Кэрри не хотел брать ее с собой? Почему все это так опасно?

Неужели кто-то готов на убийство ради того, чтобы перекупить эту древнюю деревяшку? Конечно, есть люди, которые пожертвуют всем, даже чужой жизнью, для достижения собственной цели… Но малагасийский идол — это уж слишком. Что-то Сонда не слышала о том, что нынче безделушки с Мадагаскара в такой моде… Кэрри определенно темнит.

Из леса они выбрались гораздо быстрее, чем попали в него. Кэрри объяснил Сонде, что они шли другим путем, потому что на этот раз им нужно было попасть в город, находящийся в направлении, противоположном тому, откуда они пришли. Какая загадочность, вновь засомневалась Сонда. Что ж, чем дальше в лес, тем больше дров.

Они остановились у какого-то большого поселения — это было что-то среднее между городом и деревней. Маленькие, плохонькие домишки малагасийцев чередовались с двухэтажными и трехэтажными постройками, очевидно, сделанными европейцами.

Бедность контрастировала с богатством так явственно, что Сонда подумала: а не пародия ли это на все мировое устройство? В цивилизованных странах есть бедные кварталы, но они не бросаются в глаза так, как здесь…

Впервые за всю сознательную жизнь Сонда устыдилась, нет, не того, что она богата, а того, что никогда не считалась с бедностью, не думала о ней. Да и зачем ей было думать о том, что ее не касается. Ведь Виктор Тальбот оставил дочери огромное наследство…

— Теперь нам придется расстаться. — Кэрри тут же затушил попытки Сонды сопротивляться. — Даже не думайте о том, чтобы пойти со мной. Вы будете сидеть около этого дома и ждать меня, сколько бы я не отсутствовал. Сами напросились — теперь сидите. Взять вас с собой не могу. Если к вечеру меня не будет — да не бледнейте вы так, это я на всякий случай, — выбирайтесь, как сможете.